Сергей Григорьевич Корольков

 Фонтан "Богатырь" работы С. Королькова и Е. Вучетича. г. Ростов-на-Дону

Горельеф С.Г. Королькова "Железный поток" на здании Ростовского драмтеатра

Горельеф С.Г. Королькова "Гибель Вандеи" на здании Ростовского драмтеатра

Иллюстрации к роману М.А. Шолохова "Тихий Дон"

Картина С.Г. Королькова "Выдача казаков в Лиенце"

Генерал ваффен СС гитлеровского рейха Петр Краснов

ВЛАДИМИР ЛЯХ, директор МБОУ Нижнепоповская ООШ, член Союза писателей России

ТВОРЧЕСТВО стр. 13

Владимир Лях   Художник донской национальности
Сергей Григорьевич Корольков

    Сначала я не думал как-то реагировать на эту статью – не очень логичную, с явным дефицитом оригинальных выводов, перенасыщенную не всегда уместными восторгами. Даже и название материала, занявшего целую страницу в приложении «Майдан» к газете «Перекресток» №167–170 за 28 июня 2016 года настраивает на какое-то раздвоение личности: «Три судьбы казака» ... Судьба у каждого нормального человека одна, и в определенной мере выбор её зависит от него самого. Как написал поэт Юрий Левитанский: «Каждый выбирает для себя Женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку – Каждый выбирает для себя». Но суть, разумеется, не только в этом.
    Речь в материале идет о художнике и скульпторе Сергее Королькове, который, как утверждает подготовивший статью Валентин Хлебнов, «во все периоды оставался казаком, художником, подлинным донским гением...». «Имя выдающегося национального донского художника и скульптора Сергея Григорьевича Королькова так долго было предано забвению, что до сих пор мало о чем говорит большинству казаков», – так начинается рассуждение, не конкретизировавшее, к какой же именно «донской национальности» относится художник С.Г. Корольков. Даже и сам художник указывал, что относится к казачьему сословию, но никак не к национальности.
«Сергей Григорьевич Корольков (14 октября 1905, хутор Павлов, Область Войска Донского – 19 марта 1967, Соединённые Штаты Америки) – российский скульптор, иллюстратор». Так написано в «Википедии».
   Заметим, что имя Королькова в наше время предано забвению ничуть не больше, чем имена многих других скульпторов, художников, зодчих, творивших на Дону. Тем более, что, в отличие от них, Корольков стяжал особую славу, послужив немецко-фашистским оккупантам. И именно это обстоятельство многое определило в его дальнейшей судьбе.
    В 2007 году в Ростове-на-Дону была установлена в честь Королькова памятная доска на здании драмтеатра, для которого он создал в своё время два горельефа, существующие и поныне. В 2009 профессор ЮФУ Владислав Смирнов выпустил книгу «Сергей Корольков». Есть немало материалов на Интернет-ресурсах, в том числе статья на Википедии, использованная В. Хлебновым.
     Может ли художник, должен ли вообще быть «национальным» ?! Давным-давно известны слова Артура Шопенгауэра: «Когда человеку нечем гордиться, он начинает гордиться своей национальностью». Главное – это все-таки дело. Как по мне, рубрика «Прославившие Дон» в контексте отдельных абзацев статьи выглядит совершенно неуместной.
     Можно ли считать, к примеру, что Дон «прославил» мой земляк из станицы Ново-Николаевской (ныне г. Новоазовск, ДНР) бывший красный командир-орденоносец Иван Кононов, в годы войны возглавлявший казачьи подразделения фашистского Вермахта? Командующий тыловыми войсками безопасности группы немецких армий «Центр» генерал Шенкендорф в своём дневнике так характеризовал «кононовцев»: «Настроение казаков хорошее. Боеготовность отличная… Поведение казаков по отношению к местному населению беспощадное».
      Позже Кононов из рук изменника Власова получил погоны генерал-майора. После войны этот двуликий Янус, по логике В. Хлебнова – тоже с «тремя судьбами», пытался заняться политической деятельностью, но ни оставшиеся в живых власовцы, ни немногие уцелевшие казаки не пожелали принять Кононова в свои ряды. Поскольку СССР неоднократно требовал у союзников его выдачи, Кононов скрылся в Австралии. КГБ его настойчиво искал и, возможно, нашел: в 1967 году Кононов погиб в автомобильной катастрофе. Каждый выбирает для себя...
     Поговорить о тематике статьи В. Хлебнова подвигли несколько других событий, складывающихся в определенную закономерность. В городе на Неве в дни ХХ международного экономического форума с нарушением существующих городских норм спешно открыли мемориальную доску Карлу Маннергейму, привезенную из Москвы. Первый президент Финляндии, имевший территориальные претензии к России, которой он в молодые годы служил, символизирует нечто, остро необходимое определенным силам именно сейчас. Ну, еще бы: линия укреплений, построенная этим «гением» фортификации, работавшим на фашистскую Германию, унесла жизнь сотен тысяч бойцов Красной Армии и жителей блокадного Ленинграда, среди которых, естественно, были представители различных национальностей. Выступавшие на открытии доски функционеры говорили о том, что доску надо понимать, как попытку преодолеть раскол российского общества, связанный с Октябрьской революцией 1917 года и ее различными интерпретациями. О «расколе» по поводу различных оценок итогов Великой Отечественной войны упомянуто не было. Однако, вскоре после открытия, неизвестные «вандалы» облили неоднозначный новодел зеленкой, а потом еще и красной краской… Российское общество, привыкшее считать День Победы своим главным праздником, слабо понимает высокие замыслы «демократов», открывающих памятные доски вражеским фельдмаршалам.
     В частности, именно на линии Маннергейма оборвалась жизнь уроженца Белой Калитвы Героя Советского Союза, командира танка прорыва Романа Петрова. А сейчас нам предлагают, как в компьютерной игре, снова выбрать своего героя. Как это у Владимира Высоцкого: «Все зависит в доме оном от тебя от самого: Хочешь – можешь стать Буденным, хочешь – лошадью его...».
     Вряд ли доска Маннергейму послужит делу согласия. В ответ можно ожидать не только новых посягательств на толерантную инициативу Фонда культуры, но и монументальных комплиментов тем, кого инициаторы установки доски Маннергейму не считают достаточно демократичными для увековечения памяти о них. И это будет справедливо! Каждый выбирает для себя…
     На днях один знакомый рассказал мне об издании нового трехтомника, посвященного истории донского казачества. Издание, якобы, передано в школьные библиотеки, но мне видеть этих книг пока не приходилось, поэтому рассуждать об их особенностях не берусь. Однако знаю, что речь там, в частности, идет об известном генерале Краснове, по мнению некоторых идеологов своеобразной «национальной славы», тоже внесшем свою лепту в дело «прославления». Под общие рассуждения по поводу «трагедии ХХ века» и недостатка демократии в нашем Отечестве, определенные силы давно мытьем и катаньем пытаются добиться «реабилитации» этого коллаборациониста, в конце жизни в суде публично признавшего свое моральное поражение перед советской властью.
     Зарубежные «товарищи» очень бы хотели видеть Краснова в пантеоне новых донских героев. Да и вообще, вбросить идеи, дестабилизирующие российское общество, желающих за кордоном хоть отбавляй. И они готовы щедро платить, подобно тому, как давно делают это на Украине.
     Еще в годы Гражданской войны Краснов отказался признавать верховенство командующего Добровольческой армией белого генерала А. И. Деникина и направил усилия на создание отдельной Донской республики, используя известный девиз: «Заграница нам поможет». Попытка сепаратизма, как это бывало и раньше, начиная со времен Кондратия Булавина, провалилась, и даже последовавшее объединение с Добровольческой армией уже не спасло положения белых войск.
      Новый энтузиазм у Краснова вызвал план Барбаросса Адольфа Алоизовича Шикльгрубера (кстати, тоже художника), больше известного миру под именем Гитлер. В первый день начала Германией военных действий против СССР Краснов обратился с воззванием:
«Я прошу передать всем казакам, что эта война не против России, но против коммунистов, жидов и их приспешников, торгующих русской кровью. Да поможет Господь немецкому оружию и Хитлеру! Пусть совершат они то, что сделали для Пруссии русские и Император Александр I в 1813 г».
     В определенном смысле генерал Краснов – это фигура, напоминающая печально известного Штефана Бандеру, портреты которого воодушевляют отмороженных украинских националистов. Та же преданность немецкому фашизму и готовность убивать бывших соотечественников (в том числе и казаков!) ради фанатичной идеи, приведшей Краснова в конце концов на виселицу.
     Антон Иванович Деникин в годы войны повел себя совершенно иначе. Отказался регистрироваться в немецкой комендатуре как лицо без гражданства (которыми являлись русские эмигранты), мотивировав это тем, что он является подданным Российской империи, и это подданство у него никто не отбирал. Когда в 1942 году немецкие власти снова предложили Деникину сотрудничество и переезд в Берлин, на этот раз требуя, чтобы он возглавил антикоммунистические силы из числа русских эмигрантов под эгидой Третьего рейха, они получили решительный отказ генерала.
     В переломном 1943 году Деникин на личные средства направил Красной армии вагон с медикаментами, чем озадачил Сталина и советское руководство. Было принято решение медикаменты принять, а имя отправителя не разглашать. Деникин против этого не возражал.
      Оставаясь убеждённым противником советского строя, генерал все же призывал эмигрантов не поддерживать Германию в войне с СССР (лозунг «Защита России и свержение большевизма»), неоднократно называл всех сотрудничавших с немцами представителей эмиграции «мракобесами», «пораженцами» и «гитлеровскими поклонниками».
     Вообще, надо заметить, даже провозглашая тезис о том, что «правда – это маяк в жизни человека», пропагандисты самых разных общественных движений дружно используют принципы советской пропаганды, которую они же нередко критикуют. Неудобные факты опускаются или ретушируются, а нужные – акцентируется.
     «В станице Елизаветинской Сергей стал свидетелем страшных злодеяний большевистского карательного отряда в 1918 году», – читаем у В. Хлебнова. Я не хочу сказать, что этого не было. Было, конечно, и не только в Елизаветинской. Но насилие было с обеих сторон – шла война. Были голодающие Питер и Москва, были злодейски украденные и сожженные эшелоны с хлебом, были убийства и диверсии, были разрезанные животы голодной бедноты, набитые зерном, жива была память о казачьих нагайках, разгонявших протестующих рабочих.
      Империя, проигравшая две войны, не желала реформироваться и вместо этого уверенно сползала к катастрофе. Протесты рабочих подавлялись расстрелами. Один из них случился 17 (4) апреля 1912 на приисках Ленского золотопромышленного товарищества, расположенных в районе города Бодайбо на притоках Лены Витиме и Олёкме. В результате забастовки и последующего расстрела рабочих правительственными войсками пострадали, по разным оценкам, от 250 до 500 человек, в том числе 107-270 человек погибли. Это трагическое событие, между прочим, дало В.И. Ульянову партийный псевдоним Ленин.
      Гражданская война – это огромная трагедия, ибо с обеих противоборствующих сторон были россияне. Не стоит в нашем времени продолжать обвинять одних и обелять других, у всех была своя правда. Цивилизация не знает последних времен, и новые, более беспристрастные поколения посмотрят на все эти события по-своему.
     А сейчас, увы, для многих «современно» образованных граждан является откровением узнать, что вовсе не Ленин отстранил от власти царя. Нередко можно читать, что перед 1917 годом Россия, якобы, процветала и даже поставляла хлеб в Европу. Поставляла. Но при этом не лишне задуматься, кому принадлежал весь этот хлеб, каков был уровень грамотности населения, медицины, социальных гарантий. Имущественное расслоение в России, в том числе и на Дону в этот период, достигло апогея. Безрассудная жадность дворянства, господствующих классов сыграла с ними и со страной трагическую шутку. С отжившими привилегиями все равно пришлось распроститься, но какой ценой!
      Вот еще одна цитата из статьи Хлебнова. «Советскую власть я рассматриваю как неприемлемую для народа и в первую очередь для себя», – говорил Корольков в ОГПУ. Ну что ж, а я приведу другую цитату из печатного выступления этого художника. Она достаточно известна.
     В 1935 году, завершив горельефы для драмтеатра, С.Г. Корольков выступил в ростовской газете «Молот» со статьёй «Украсим город»: «Наш город беден скульптурными украшениями. Парки и улицы однообразны и скучны. Сейчас идет социалистическое переустройство Ростова. Следует подумать и о скульптурном украшении его… до сих пор не увековечена героическая борьба партии и рабочего класса за советскую власть, память стачки 1902 г, революции 1905 года. Следует увековечить имена героев гражданской войны, создав о них скульптурные произведения. Я уже начал кое-что делать...»
     В этот период Корольков предлагал установить на Театральной площади памятник освободителям Ростова от белогвардейцев. Его команда даже победила в творческом соревновании на право вылепить бойцов Красной Армии. Однако памятник почему-то так и не установили.
      Корольков иллюстрировал книги Николая Островского, Александра Серафимовича, лепил Будённого, фигуры красноармейцев, собирался сделать конную фигуру Петра I с властным жестом, какой-то мемориальный комплекс.
    Так что работал Сергей Корольков на Советскую власть с энтузиазмом и вдохновением, хотя масштабных заказов, надо признать, было немного. Наверное, так бы и работал, если бы не грянула война. К этому времени «Сергей Григорьевич знакомится с красавицей-студенткой Елизаветой Ивановной Верф, прибалтийской немкой, которая становится его женой», второй после Веры Белоусовой. И это, возможно, тот самый случай, когда уместно сказать: «шерше ля фам»...
      Дальше было сотрудничество с фашистами, во второй раз оккупировавшими Ростов-на-Дону. Но В. Хлебнов даже тут находит повод для восторга: «При отступлении немцев из Ростова в 1943 году Корольков ушёл вместе с ними... По легенде, для его произведений немцы выделили целый грузовик».
      В то самое время, когда Герой Советского Союза белокалитвинский казак Борис Иванович Быков стоял насмерть на Сандомирском плацдарме, казак Корольков рисовал парадные портреты убийц и осквернителей донской столицы, разрушивших, в частности, и здание Драматического театра имени М. Горького, на котором были установлены горельефы Королькова. Так кто же настоящий казак? Каждый выбирает для себя...
      Мы не знаем, какие работы С.Г. Королькова увозил из несостоявшегося Клейста-на-Дону фашистский грузовик. Но наверняка там не было пейзажа Змиевской балки, где оккупанты расстреляли более 27 тысяч ростовчан и военнопленных, не было там и портрета ростовского мальчишки Вити Черевичкина, безвинно убитого фашистским зверьем...
      Конечно, знать историю нужно и писать статьи об исторических личностях тоже нужно. Но сначала хорошо бы подумать, какие заслуги представлять обществу как свершения «настоящих» казаков. Иначе авторитет казачьего движения в гражданском обществе может быть сильно дискредитирован. Да и согласия между самими казаками бездумный подход не добавит, а оно исключительно важно.
Лично у меня, давно знакомого с биографией Королькова, чтение статьи Валентина Хлебнова вызвало совсем другую реакцию, чем та, на которую автор, по-видимому, рассчитывал.
     Вот еще одна цитата. «Я больше всего в жизни уважаю и ценю свободу. Память у меня очень крепкая, и я ничего не забыл и не простил... И ушел я на запад не затем, чтобы передумать и возвратиться обратно, ползать раком, вымаливать себе прощение у убийц и палачей многих и многих миллионов невинных людей...»
      Эти слова еще раз подчеркивают политическую инфантильность Королькова, его гражданскую неготовность осмыслить происходящее. Гитлеровский фашизм, погубивший «многие и многие миллионы невинных людей» не только в СССР, но и в других странах, он не только легко простил, но даже и восславил.
      А ведь с начала войны в рядах Красной Армии воевали свыше 100 тысяч казаков! К зиме 1941 года в кавалерию было направлено около 500 тысяч человек, в основном казаков. Средняя численность новых кавалерийских дивизий составляла 3000 человек.
В начале 1942 года было принято решение о сведении кавалерийских дивизий в корпуса. За время боевых действий только 5-й Донской гвардейский казачий кавалерийский корпус истребил 59045 вражеских солдат и офицеров, взял в плен 23852 человека, уничтожил 676 танков и САУ, 128 бронемашин, 947 орудий, 97 самолетов, 1362 пулемета, 4572 автомашины, захватил 11 бронемашин, 311 орудий, 15 самолетов, 988 автомашин, 14 паровозов, 11248 лошадей.
     Современники отмечают высокий моральный дух красных казаков. Так, «второй после Шолохова» донской писатель Виталий Закруткин в книге «Кавказские записки» писал, что в насчитывавшем десятки тысяч бойцов казачьем кавалерийском корпусе генерала Селиванова за время боев на Кавказе был только один случай дезертирства.
     Триумфом казачьей гвардии стал парад Победы в Москве 24 июня 1945 года. За мужество и героизм, проявленный в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, около 100 тысяч казаков-кавалеристов награждены орденами и медалями. Звания Героя Советского Союза были удостоены 262 казака. Думаю, что все оценки роли казачества в войне, хозяйственном и культурном строительстве должны делаться с учетом заслуг этих людей.
    Ну, а Королькова не взволновали ни атомные бомбардировки американцами японских городов, где одномоментно погибли сотни тысяч ни в чем не повинных мирных людей, ни американские концлагери, ни легально существовавшая расистская организация Ку-Клукс-Клан, ни «холодная война», ни агрессивные планы ядерного нападения на СССР. А может быть и взволновали, но сказать об этом он не мог. После войны в США махровым цветом расцвела «охота на ведьм» – движение в общественной жизни этой разбогатевшей на войне страны, сопровождавшееся обострением антикоммунистических настроений и политическими репрессиями против «антиамерикански настроенных» граждан.
     Не радовали, наверное, художника громкие успехи его бывшей родины в 1960-е годы в освоении космоса, подъеме целины, строительстве промышленных гигантов и новых городов, неспокойно было на душе, как будто совершил он в жизни непоправимую ошибку: предположил, как и П.Н. Краснов, что победит Гитлер, а вышло иначе. И по-другому быть не могло.
      Кстати, Краснов был выдан Советскому Союзу англичанами именно в австрийском городке Лиенце. Самое масштабное живописное полотно Королькова так и называется: «Выдача казаков в Лиенце». В Советский Союз принудительно были возвращены в соответствии с решением Ялтинской конференции порядка 60 тысяч казаков, сотрудничавших с немецким фашизмом и частично эмигрантов первой волны. После окончания войны и сам Корольков содержался в лагере для перемещенных лиц. Ему удалось избежать выдачи Советскому Союзу, благодаря заступничеству своего родственника Николая Евдокимовича Королькова – члена Донского Казачьего круга в изгнании, эмигрировавшего во время Гражданской вместе с войсками Врангеля.
      В Казачьем доме в американском городе Нью-Джерси стоит памятник Ермаку из гранита и огромное полотно, изображающее выдачу англичанами казаков, служивших в гитлеровских частях, советским властям в австрийском городе Лиенце. Но кто там бывает? Кто видит эти произведения? Да, у Королькова были здесь заказчики. Они платили за картину в соответствии с её площадью, по количеству квадратных единиц…
     Почему Корольков не захотел встречаться в США с Верой Мухиной и Михаилом Шолоховым? Встречаться с Мухиной и Шолоховым на равных Корольков не мог и тут дело не в принципах. Евгений Вучетич, учившийся вместе с Корольковым, участник Великой Отечественной войны, дослужившийся от рядового до полковника, Герой Социалистического труда, лауреат множества премий, создатель знаменитых монументов и комплексов, скульптор Мухина – лауреат пяти Сталинских премий. Шолохов к тому времени тоже прошел войну, стал известнейшим русским писателем.
     А что Корольков? Служил оккупантам, создал портрет бургомистра Ростова и, уже будучи в Германии, бюст Гитлера, как утверждается некоторыми авторами, ставший сюжетом для почтовой марки? Творческий потенциал одаренного, может быть гениального, художника остался по сути дела едва реализованным. Сколько шедевров он мог бы создать, не сделай в годы войны трагическую ошибку… Я думаю, что воспевать эту ошибку не стоит.
       В биографии С.Г. Королькова многое противоречиво. И факты биографии, и авторство в создании отдельных произведений, и сведения об уговорах вернуться, и многое другое. Пожалуй, ни об одном ростовском художнике не ходило столько легенд, как о Сергее Королькове: и памятью он обладал феноменальной – мог изобразить человека через двадцать лет после встречи, и немецкую марку с Гитлером он, якобы, нарисовал, и ассоциацию американских скульпторов возглавил, и даже каменные головы американских президентов в Южной Дакоте изваял.
      Большинство легенд не находят документального подтверждения – как автор марки Корольков в каталогах не значится, у президентских голов другой скульптор, да и американскую ассоциацию вряд ли доверили бы человеку, едва знающему английский язык. Но и без марок с головами Сергей Корольков вошел в историю. Как первый иллюстратор шолоховского «Тихого Дона», как автор двух горельефов на Ростовском театре имени Максима Горького, фонтана «Богатырь», созданного совместно с Евгением Вучетичем.
       Жизнь этого человека трагична. Художник не должен отрываться от родной земли, дающей ему вдохновение и поддержку, он должен оставаться со своим народом и в горе, и в радости. Наверное, Сергей Григорьевич понял это, только безвозвратно потеряв родную почву под ногами.
      Он по большому счету никогда не имел никакой принципиальной общественной роли, политика – не его конек. Корольков не был ни последовательным и активным борцом с советской властью, ни кем-то иным. Все-таки художник должен иметь цель, мотив, убежденность. Здесь этого не было. А потому не было и покоя на душе, уверенности в правильности избранного пути. Это только предположение, но оно вполне логично.
       Импульсивный Корольков был смолоду склонен к эпатажу, к громким поступкам, но не к системной деятельности. Друзья описывают его как человека весьма темпераментного. Порой чересчур темпераментного.
      Он мог выйти из мастерской на Большую Садовую – в мелу и глине. В таком виде сесть в трамвай, в трамвае достать из кармана ножку от стула, нож. Через некоторое время – тут же в трамвае – деревяшка начинала превращаться в обнаженную женщину.
     Как следует из легенд о Королькове, Сергей (высокий и голубоглазый) пользовался успехом у женщин. Они порой приходили в его мастерскую стайками. – Что у вас, Сережа, нового из скульптурных работ? Однажды Сережа порадовал своих поклонниц – достал из закромов нечто, накрытое тряпкой.
– Вот моя последняя работа.
     Когда Корольков убрал тряпку, дамы увидели огромный фаллос. Подобный фаллос молодой художник прилепил и к одной из женских фигурок – в античном стиле, со стрелой, украшавших нынешний парк имени Горького. Женская фигурка располагалась рядом с рестораном «Голубой Дунай», в котором любили собираться местные художники. Они оценили выходку коллеги.
      Умер Сергей Корольков рано, в возрасте 62 лет от разрыва сердца. По словам Валерия Рязанова, это произошло следующим образом.   Еще только переехав в США, Корольков перенес сердечный удар, по совету врачей он бросает курить, абсолютно отказывается даже от алкоголя. Однако уберечь сердце от ударов судьбы Корольков не смог.
      Осенью 1967 года, после долгого простоя, скульптор получил выгодный заказ от англичан. Надо было ехать в Великобританию. Прежде чем отправиться за билетами, Сергей Григорьевич пошел в банк – снять деньги. Однако долларов на его счету не оказалось. Азартная супруга Елизавета Ивановна проиграла совместные сбережения в казино. Корольков был потрясен. Его сердце не выдержало – инфаркт. Супруга пережила его на два года. В США живет сын, разучившийся, по его словам, писать по-русски, внуки, не знающие русского языка.
      Естественным шагом было бы возвращение на родину корольковских рисунков к «Тихому Дону». Как ни хранит их сын Александр Сергеевич в специально сделанных им деревянных ящиках, на больших листах плотной бумаги уже видны следы разрушения. Этим бесценным рисункам нужны музейные условия хранения.
– Александр Сергеевич, – спросила его журналистка, – вы бы не хотели продать эти рисунки, зная, что они попадут в добрые руки друзей и будут сохранены для потомства?
– Да, – спокойно ответил он. – Уже были предложения, но они меня не устраивали.
– Вы бы хотели, чтобы рисунки отца вернулись на родину? – Конечно.
     Беседуя с журналисткой, сын предположил, что С.Г. Королькову не понравилось бы определение «донской Роден», кочующее из одной статьи в другую. У Королькова – свой индивидуальный авторский почерк, он никогда никому не подражал. И в этом нет никаких сомнений.

*****

Владимир Лях     Оглавление  страниц автора                      Творчество